Неточные совпадения
— Да чего с ним толковать, — крикнул другой дворник,
огромный мужик в армяке нараспашку и с
ключами за поясом. — Пшол!.. И впрямь выжига… Пшол!
Дверь медленно отворилась, и еще медленнее влезла в комнату
огромная туша Анфимьевны, тяжело проплыла в сумраке к буфету и, звякая
ключами, сказала очень медленно, как-то нараспев...
Каждый раз он долго подбирал
ключ к замку библиотечной двери, потом звонко щелкал и открывал вход в большую комнату, уставленную по стенам
огромными шкафами.
Он позвал несколько благонадежных людей из своей прислуги, приказал отнести барыню в каменный подвал, запер
огромным замком и
ключ положил к себе в карман.
Ярмола сидел на корточках перед заслонкой, перемешивая в печке уголья, а я ходил взад и вперед по диагонали моей комнаты. Из всех двенадцати комнат
огромного помещичьего дома я занимал только одну, бывшую диванную. Другие стояли запертыми на
ключ, и в них неподвижно и торжественно плесневела старинная штофная мебель, диковинная бронза и портреты XVIII столетия.
Я вошел. Дверь заперлась, лязгнул замок, и щелкнул
ключ. Мебель состояла из двух составленных рядом скамеек с
огромным еловым поленом, исправляющим должность подушки. У двери закута была высока, а к окну спускалась крыша. Посредине, четырехугольником, обыкновенное слуховое окно, но с железной решеткой. После треволнений и сытного завтрака мне первым делом хотелось спать и ровно ничего больше. «Утро вечера мудренее!» — подумал я засыпая.
Несмотря на богатство, которое видно было в его платье, постели и во всем, он жил очень скупо; в комнате у него стоял
огромный сундук, окованный железом,
ключ от которого он носил в кармане.
И сколько Иван Ильич ни наводил после шурина на разговор о его внешнем виде, шурин отмалчивался. Приехала Прасковья Федоровна, шурин пошел к ней. Иван Ильич запер дверь на
ключ и стал смотреться в зеркало — прямо, потом сбоку. Взял свой портрет с женою и сличил портрет с тем, что он видел в зеркале. Перемена была
огромная. Потом он оголил руки до локтя, посмотрел, опустил рукава, сел на отоманку и стал чернее ночи.
Серные
ключи били из подошвы небольшой горы и ручьями втекали в
огромный четвероугольный, крепко срубленный из толстых дубовых бревен бассейн, построенный необычайно прочно и почти до краев наполненный осевшею серою.
Мы вышли из конторы в ворота, потом прошли небольшой двор и остановились у запертых ворот другого. Мой провожатый приложил лицо к оконцу в воротах и крикнул дежурного. За воротами послышалось звякание связки
ключей, потом калитка отворилась и опять захлопнулась за нами. Теперь трое крепко запертых ворот с тремя
огромными висячими замками отделяли меня от вольного божьего мира.
Перед вечером Горлицын получил от соседа
огромный пакет и заперся у себя на
ключ, чтобы никто не мешал ему прочесть, что в нем заключалось. В этом пакете было письмо на его имя, тетрадь с заглавием «Моя история», несколько документов и писем на имя Ивана Сергеевича от дяди его.
Прочие молчат; я молчу и гляжу, как монах, дрожащий от старости, большим
ключом силится отворить дверь в Троицкий собор, как нетерпеливый Петр вырывает у него
ключ и железные,
огромные двери с шумом распахиваются.
Вот прикладывается
ключом к
огромному замку, но еще раз умильно оборачивается на своего начальника и предостерегает его, чтоб он был невзыскателен, арестанты-де грубый и невоспитанный народ.
По его словам,
ключа от замка часовни или, лучше сказать, беседки, так как на ее шпице находился не крест, а проткнутое стрелой сердце, видимо когда-то позолоченное, у него не было, да он полагает, что его и никогда не было ни у кого, кроме лица, затворившего дверь и замкнувшего этот
огромный замок.
Из кармана свешивается часовая цепочка из фальшивого золота и торчат два
огромные железные
ключа.